[Мечтать Не Вредно]

Hillsborough

Всякий раз, когда прихожу на Энфилд к Шенкли Гейтс взгляд сам падает на Мемориал Хиллсборо, дань, оставленная девяносто шести фанатам, которые не вернулись домой с полуфинала Кубка Англии в 1989 году. Вижу шарфы, оставленные посетителями, символы памяти, как и венки, оставленные семьями, для которых слезы и боль останутся навсегда.
Прохожу мимо Мемориала, мимо рядов машин, взгляд на имена тех, которые погибли на Leppings Lane End и уже никогда не будут среди нас. Остановлюсь на одной фамилии, Jon-Paul Gilhooley, самый младший из погибших в Шеффилде. Болельщик, который погиб, следя за игрой своей любимой команды. Мальчик, чья жизнь была утрачена, когда она только началась. Он умер на трибуне не пригодной к использованию. Я знал Джон-Пола. Он был моим двоюродным братом. Меня всегда охватывает дрожь при этом, перекрещиваюсь и иду дальше.
Захожу на Энфилд, мыслями все еще там, с ним, с его родителями, его жизнью. Мне было почти девять лет, когда Хиллсборо поглотило Джон - Пола. Он был на год старше, но нас объединяла страсть к футболу. Джон – Пол любил Ливерпуль с тем же рвением, какое наполняет меня, когда я вижу красную футболку клуба.
Мы были очень похожи, жили в одном районе, имели схожие интересы. Перебрасывались мячом на улице, рядом с моим домом, в футболках Ливерпуля. Клуб был всем для него.
Как и для всех людей в Мерсисайде, суббота 15 апреля 1989 года будет всегда вызывать страх в моем уме. Liverpool FC был религией в доме, в котором мы выросли. Как только мы услышали, что произошло на Хиллсборо, быстро собрались перед телевизором, чтобы посмотреть новости. Я был там, мой отец Пол, мама Джулия и старший брат Пол. Каждый видел эти невероятные сцены. С дрожью ожидали последних новостей. Я не мог осмыслить истинного ужаса Хиллсборо. Никто из нас не мог понять те смерти. Почему? Как? Кто? Так много вопросов. Атмосфера того вечера в нашем доме было по-настоящему ужасной, правда. Каждый из нас думал: "Возможно, мы были бы на той игре, Боже, не может быть!". Наконец все пошли спать. Я лежал на кровати, с надеждами на мирный сон, но не мог заснуть возбужденный картинами с Хиллсборо. Под утро, наконец, сморил беспокойный сон.
В восемь тридцать раздался стук в дверь. Вниз по лестнице, открываю. Дедушка Тони. Без слов входит в дом. Остальная часть семьи уже в гостиной, ждет слов деда. Уже знаем - что-то не так, дедушка жил на другой стороне улицы и не имел привычки приходить к нам в полдевятого утра в воскресенье. Мы считали, что наша семья не могла потерять кого-то в Хиллсборо, но выражение лица деда говорило, что произошло что-то ужасное.
У меня плохие новости, - сказал дед, - Джон-Пол мертв.

Непонимание, гнев и слезы у всех нас. Мы не знали, что Джон-Пол был на игре. Поход на Энфилд – обычное дело, но на полуфинал Кубка Англии… уникальная возможность. Дед рассказывал, что и как. Маме Джон-Пола, Джеки, удалось каким-то образом получить билет. Она знала, что присутствие на этом матче много значит для него. Тем более в Шеффилде, и, всего только семьдесят миль от дома. Конечно, он хотел поехать туда. А друзья семьи приняли его. Уезжали из Ливерпуля в субботу утром в хорошем настроении и радости. Джон-Пол никогда не возвратится. Он не вернулся из этой поездки. Эти слова никогда не дай мне спокойствия.
Тогда я только начинал подготовку в Учебном центре Ливерпуля, занятия были отменены на некоторое время в связи с событиями в Шеффилде. Хиллсборо была одной из основных тем в семье в течение многих месяцев. Даже сейчас, после семнадцати лет, мы возвращаемся к этому болезненному событию.
Именно родители Джона-Пола придали мне решимость достичь чего-то в профессиональном футболе. Когда мой день пришел, день дебюта в Ливерпуле, я сказал им: «Джон-Пол будет гордиться вами». Во время матча я чувствовала его присутствие, и радость, что воплощаю эту мечту, о которой мы оба столько думали. В моменты побед всегда думаю о нем и о счастье, которое он бы испытал. Это разбивает мне сердце каждый день, когда я вспоминаю Джон-Пола и то, что его больше нет.
Ливерпуль по-прежнему много значит в семье Джона-Пола. Они внимательны и полезны для всех людей, которые потеряли своих близких в Хиллсборо. И так будет всегда.
Каждый год в годовщину Хиллсборо, траурные мероприятия проходят на Энфилде. Все игроки обязаны там быть, и я считаю, что так правильно. Команда должна показать свое уважение тем девяносто шести, которые не вернулись домой тем днем. В 2005 году я был очень болен, но я пошел туда. Я не мог пропустить церемонию Хиллсборо. Это часть моей жизни и так будет и тогда, когда я закончу профессиональную карьеру.
Игроки, как правило, приезжают в Мелвуд и потом, с тренером, едут на Энфилд. Небольшие подсказки ребятам из-за рубежа, которые не понимают этого. "Куда мы идем?" обычный вопрос от них, - "Что мы делаем?". Они слышали о трагедии Хиллсборо, но не знают всей истории. Тренер рассказывает им об этом, и они сидят в тишине и большом шоке. Он объясняет им, что было в газетах после Хиллсборо. Объясняет, почему худший преступник, газета The S*n никогда не будет ни в Мелвуде, ни на Энфилде или в моем доме. Каждый болельщик Ливерпуля полностью согласен с этим. Я болельщик Ливерпуля, и я уважаю их мнение. Я тоже потеряла близкого человека в Хиллсборо. «Don’t buy the S*n» Не прикасайтесь к этой газете. Иностранные игроки понимают меня.

Путь от Мелвуда к Энфилду всегда будет странным для меня. Я буду там с остальными игроками команды, но есть и моя семья, и мысли о Джон-Поле приходят мне на ум. Для меня участие в церемонии не поведение профессионального игрока, но что-то очень личное. Я стою там не только как член семьи погибшего, но и капитан команды. Церемония длится в течении нескольких часов. Иногда, в ходе церемонии, я общаюсь с Полом Харрисоном, нашим бывшим резервным вратарем. Пол потерял своего отца и дядю в Хиллсборо. Это ужасно. Я не могу представить себе жизнь без родителей.
Семьи поддерживают друг друга. В Ливерпуле ты никогда не будешь один. Известная песня, но намного больше, чем просто слова и мелодия. Это некая договоренность между людьми. Мы вместе в хорошее и плохое время. Люди, которые ведут группы поддержки Хиллсборо, заслуживают наивысшей похвалы. Они хотят, чтобы победило правосудие, и не собираются сдаваться так легко, и это правило действует и для меня. Эти семьи - часть Ливерпуля, как и пустое кресло возле стола, опустевшие дома 96 семей. Те семьи заслуживают справедливости. Я полностью поддерживаю эту компанию, потому что я ощущаю тоже самое. Мы должны выяснить, что именно произошло в Хиллсборо тогда и кто несет ответственность. Те люди, чьи полномочия привели к гибели ни в чем не повинных людей, должны быть наказаны. Мой двоюродный брат умер в Хиллсборо и не дождался правосудия. Когда я разогреваюсь перед игрой на Энфилде и вижу тот баннер «Justice for the 96» я чувствую четкое согласие с этой борьбой. Правительство должно провести надлежащее расследование. Тогда девяносто шесть семей смогут найти мир и оплакивать погибших, зная о том, что правосудие было выполнено. Только тогда, когда они знают что кто-то ответит за эту чудовищную трагедию. Трагедию, которую можно было бы избежать.
Хиллсборо не должно повторится. Никто не должен потерять жизнь из-за игры в футбол. Каждый раз, когда я вижу имя Джон-Пола вырезанное на холодной мраморной плите на внешней стороне Шенкли Гейтс, меня наполняет печаль и гнев. Никогда еще никому не говорил этого, но это правда: я играю ради Джона-Пола. Ради тех 96.

Стивен Джеррард. Моя автобиография

@темы: Ливерпуль